тринити появляется на пороге дома кузена далли и его жены спонтанно. обещает, что перекантуется у них на диване пару дней, пока не определится с жильем. рассказывает о том, каким распоследним козлом был ее распоследний — не просто выставил с вещами, но еще и поменял замки (это — первая версия).

тринити вместо дивана занимает комнату, которую далли и клаудия рассчитывают однажды сделать детской, пара дней оборачивается неделей, затем другой и третьей. обещания найти жилье чередуются с обещаниями найти работу и агрессивными заигрываниями с кем-то из соседских мужей. к рассказам о проблемных отношениях примешивается характерный запах от туго свернутого косяка, передаваемого далли на заднем дворе.

тринити пьет сок прямо из коробки, оставляет вещи где попало и отказывается воспринимать концепцию личного пространства. будто делает все, чтобы клаудию довести до ручки или хотя бы нащупать спусковой крючок. может, по инерции, может, просто так, может, потому что стремится чем угодно забить собственную неопределенность вместо того, чтобы искать свое место в мире.

клаудия это ее просто так не оставит.

---

дополнительно:
заявка в пару, сталкивать практически традвайф с безработной беззаботной 

я пишу в третьем лице, настоящем времени и лапслоком. от тебя критично только третье лицо, ни в чем больше не ограничиваю

очень надо риттер, но можем договориться, если завайбим (но очень надо риттер)

а чтобы понять, завайбим ли, заходи в лс сразу с каким-нибудь постом (и оставайся не на пару дней на диване, а насовсем)

when the fires are consumin' you
and your sacred stars won't be guiding you
I've got blood on my name

Ему редко снятся сны о жизни, ему больше не принадлежащей. Он, сын колдуна, внук колдуна, ждёт, когда сам начнёт познавать тайны духов. Над печенью у него опухолью набухает красноватый мешочек, чем старше он — тем сильнее и мангу. Отца облачают в шкуры зверей, на лодыжки вешают сухие плоды пальмы на нитке, в каждой руке — по сотне свистков, набок сбита соломой сплетённая шляпа, вся в перьях птиц. Трещат барабаны, отец пляшет в трансе, пока тело не упадёт, пока не возвестит гласом предков: дочь вождя проглотил карлик билоко. Пройдёт время, и сын встанет рядом с отцом. Такова судьба их славного рода: служить королю, излавливать людей-леопардов, умасливать хозяинов водоёмов.

Он потерял своё имя, переходя луалабский меандр, ещё до того, как великий предводитель басуто, Мошвешве, стал казнить колдунов. Имя — сила, и его прошлое не знает никто.

Раз, единственный раз, сваленный эпидемией лихорадки, его иссохшие губы бормочут на языке, от которого он отказался: о тёмном человеке, привязанном к тамаринду, выжженной солнцем саванны сумы под ним, в суме — куски человеческой плоти и жир, глаза турачей, хвост тигра. Она склоняется над ним тенью и шепчет: поспи. Духи милостивы к тебе. Ты проснёшься живым.

Он видел, как зарождалась эта страна, принимая всех без разбору: рабов, беглецов от закона, войны, руин Старого Света. Он продавил череп британскому шпику, наблюдая, как флаг Бетси Росс развивается над дымящимся полем Йорктауна. Он пожимал руку Уэнделлу Филлипсу, плевался от Линкольна, курил, пока континент прорезала сетка железных дорог, не расставался с кобурой, собственноручно вешал предателей на ведущих в город воротах. Это была трудная, непростая жизнь, и ему всегда было мало.

Таддеуш, так в Дакоте знали его. Его ковен основался у подножия Чёрных Холмов: он принимал всех, кто был бы готов поклясться на крови в верности и убить ради него. Держаться за устои забытых богов — несуразная глупость, бесполезная трата потенциала. Магия не знает границ. Для Таддеуша не было черт, каких он бы не был готов переступить, а те, кто приплетал искусство чернокнижия к морали и принципам христианства, так ничего и не поняли.

Я на той стороне, что всегда выиграет, так он сказал мисс Берто в тысяча восемьсот шестьдесят втором, когда пришёл в город болот провести шпионскую сеть меж плантаторов хлопка. Север победит, для этого не нужно гадать на трухе петуха, плевать офицерам под ноги — затея из самых дурных. Она была слишком молода для него, уже украшавшего листовки «нужен живым или мёртвым», что хуже — из фанатиков-вудуистов; и всё же он взял её под крыло (взял и ночью, став её первым мужчиной).

Она бы с ним не пошла. Он предлагал — объяснял — пояснял, что в их, погрязшем в предрассудках религии культе, всё не так и не то. Служение духам — ложь и обман, отвращение к магии крови и мёртвых — ограничения, что истину не раскроют. Она была молода, но уже отравлена ядом покорности, и всё же он к ней привязался. Таддеуш всё просчитал: когда придёт время, ковен, перешедший к ней по наследству, поддержит его. А мисс Селестина лучше всего, когда болтает под ним; разве недостаточно он её научил? Слабости пора заводить только если уверен, что сможешь выжечь их сам. За ним дело не станет.

---

дополнительно: а теперь давайте предметно.

Таддеуш — сильный и старый маг. У него много знаний, умений и сил, не меньше амбиций и жажды власти. Основанный им городок при Чёрных Холмах в Южной Дакоте стал пристанищем для беглых магов, и принимали сюда, в первую очередь, за готовность переступать границы. Таддеуш всегда руководствовался принципом и желанием создать для своих людей лучшие условия, и сотрудничал он с той стороной, что могла дать ему наибольшую выгоду. Отсюда сделка с северянами во время Гражданской войны — по итогу Таддеуш получил земельный надел и автономность территории, ставшей эдакой меккой для магических существ. Спустя время, он вовлёкся и в политику — тут предлагаю докрутить совместно, но в Сенате он выступал с вдохновенными речами и срывал овации.

Однако для достижения этих самых целей Таддеуш никогда не гнушался пачкать руки в крови, предавать, лгать и ломать судьбы. Он, презирающий фанатиков религиозных, сам был фанатиком — страждущим до признания, могущества, власти. Он был свидетелем всех ключевых событий американской истории и, практически всегда, принимал в них самое непосредственное участие.

Их с Тиной судьбы пересекались не раз и не два, постоянно сходились и сплетались. Хочу отметить, что заявка не в пару. Я абсолютно вас ни в чём не ограничиваю, приводите свою женщину и завоёвывайте мир вместе, но.

Мне очень важно и очень хотелось бы оставить завязанный костяк. Тина — та женщина, которую Таддеуш звал замуж и в которой видел жену, подходящую ему по магической силе и по характеру (он бы вырезал по живому её преданность родному новоорлеанскому ковену). Это не значит, что Таддеуш не заводил бы романы, не изменял бы и никогда бы не был жесток (он был бы). И, усомнись в преданности, он бы убил Тину, пускай и с сожалением. Когда они встретились, Тине было всего шестнадцать; с тех пор они постоянно то возобновляли, то прекращали роман, пока в сорок втором в жизни Тины не появилась та-самая-любовь (после, их связь на недолгое время вновь восстановилась в начале пятидесятых). Их связывает общее прошлое; Таддеуш действительно считал, что Тина сможет понять его чаяния и поддержать их. Плюс здесь динамика тех самых бывших, которые без устали подкалывают друг друга и иронизируют над делами дней минувших при встрече. И всё же, несмотря на глубокое уважение, которое Тина к Таддеушу питает, она знает, на что он способен. Тина не одобряет ни его методы, ни инструменты, и тёмная магия ужасает её. Рано или поздно они дойдут до точки, в которой мисс Берто, движимая долгом перед ковеном и своим Богом, встанет на противоположную сторону от Таддеуша и не поддержит его, в том числе и публично.

В первую очередь я хочу играть Гражданскую войну, времена Великой депрессии и Сухого закона. Не требую каких-то глубоких потрясающих знаний (но если вы смотрели Долларовую трилогию...), будем разбираться вместе; только любовь и желание поиграть в историческом антураже, вплетая в него магические перипетии.

Есть у вас задел и на врага, Герберта Джекилла, главу клана Джекилл, здесь подробнее. Клан занимается поиском и устранением преступников. Как раз в конце пятидесятых Таддеуш был теневым кардиналом, руководя подпольной чикагской сетью, организующей побег магическим существам от правосудия (и был завязан с Филиалом). С месье Джекиллом у вас много общего, но друзьями вам не стать. (Месье Джекилл требует в прошлом дуэли). Кстати, избранник Тины — подопечный Герберта и член клана Джекилл (без шуток о том, как бывшая нашла себе альфонса и малолетку на форум не пустим). Придёт день, когда Тина выступит против Таддеуша. И это то, чего он ей никогда не простит.

Я пишу в третьем лице, предпочитаю прошедшее время (но могу и в настоящем), не пользуюсь птицей-тройкой. Готова всё обсуждать и состыковывать, имя менябельно. Заявка вышла объёмной — мне хотелось расписать все свои ожидания и видение. Я вас очень-очень-очень-ОЧЕНЬ СИЛЬНО ЖДУ, и Герберт тоже ждёт, и вообще, залетайте в гостевую, всё обсудим, проговорим, постами обменяемся. Море любви и обожания гарантированы.

P. S. Важная деталь: авторским произволом мы постановили, что рост Таддеуша — 195 см. А рост месье Джекилла — 172 см. Комментарии излишни.

н еㅤс о ш е лㅤсㅤу м а ,ㅤиㅤв п о л н еㅤо с о з н а н н оㅤ—
яㅤв д ы х а юㅤэ т о тㅤя дㅤв м е с т еㅤсㅤв о з д у х о мㅤ.

начиная читать заявку, включи эту песню, чтобы прочувствовать всю глубину моего желания обрести тебя: heart of stone - l'orchestra cinematique

[indent] роза. все звали тебя розой, потому что «розали» казалось слишком нежным, слишком . . .официальным для тебя. ты была единственной женщиной в огромной, почти исключительно мужской, семье. тебе доставалось всё, что только можно было пожелать, и даже больше. богатство вашей семьи, уходящее корнями в поколения, проистекало из сомнительных, мягко говоря, источников. незаконная деятельность, теневой бизнес – многие предпочитали закрывать на это глаза, предпочитая не связываться с семьёй, чья мощь и влияние внушали страх. вас боялись, уважали, но одновременно с этим – ты, роза, была чем-то больше, чем просто членом криминальной семьи. ты была произведением искусства, уникальным и неповторимым цветком, расцветшим среди колючих кустов.

[indent] тебя оберегали, окружали заботой и охраной, но ты давно переросла статус беззаботной малышки. в тебе зрела жажда свободы, жажда самостоятельности, и твои братья, несмотря на всю свою суровость, понимали это. они давали тебе свободу действий, позволяя идти своим путём, даже если этот путь был вымощен камнями сомнительной этики. твоя преданность семье была абсолютной, глубокой, как корни старых деревьев, пронизывающие тёмные глубины подземного мира, в котором вы существовали. ты следовала законам стаи, и ничто не могло поколебать твою верность.

— первое время мне казалось, что меня погребли заживо, и постепенно земля проникает в мои легкие, не позволяя им дышать. потом ты позволил моему свету проникнуть в свои владения, нарушая привычный порядок вещей, и твой дом стал и моим домом тоже. — мне нравится тембр твоего голоса. и твои мягкие неторопливые движения. расскажи мне о том, какой бывает весна. — поцелуй меня и ты узришь весну моими глазами.

[indent] ты была яркой, притягательной, как путеводная звезда, но в то же время не холодной и отстранённой. в тебе чувствовалась неукротимая энергия, взрывная сила, способная на мгновение свести с ума. достаточно было малейшего жеста, и ты могла ответить яростной, неудержимой агрессией. именно такой я тебя и увидел впервые.

[indent] моя история связана с ковеном некромантов. я искал тех, кто убил моих родителей, и моя месть была не просто пламенем, а всепоглощающим пожаром. я был одержим, погружён в пучину отчаяния и гнева, но ещё до нашей встречи я уже знал тебя. я видел тебя в своих видениях, в ночных кошмарах, которые на деле были пророческими снами. ночью, в те редкие минуты, когда я позволял себе краткий отдых, твоё лицо возникало передо мной – улыбка, лёгкий укус губы, и всё это постепенно сводило меня с ума. я не знал, кто ты, что из себя представляешь, но постепенно, незаметно для самого себя, я влюблялся.

— встретив тебя, я понял, что любовь — величайший дар, ради которого не страшно лишиться всего. она не имеет цены, ее невозможно приобрести. и вся моя власть ничтожна по сравнению с тем, как бьется мое сердце, когда ты вновь возвращаешься ко мне, ступая тихо и беззвучно, но в моей груди вмиг расцветают сады. — ее невозможно победить, ведь у неё лицо женщины. а все в этом шатком мире поклоняется лишь ей. любовь бессмысленна, если она ничего не рождает.

[indent] оказалось, все эти видения были предвестниками нашей первой встречи. ты получила задание от главы ковена – разыскать определённых людей, и ты справилась бы с этим блестяще. твоя способность отыскивать людей была поистине феноменальной, ты словно ищейка, улавливающая малейшие следы. и в качестве помощника тебе назначили меня. это не было случайностью. это было предначертано. это была судьба, в которой переплелись мщение, любовь и тьма. наша встреча не была случайной. это был тонко продуманный план, и он вскоре начал приносить свои плоды . . .

---

дополнительно: ты знаешь, это случайная мысль посетила меня и так спонтанно родилась заявка. на самом деле, мы можем придумать что-то другое, но твоя семья неизменна. внешность можно сменить, но также могу предложить софию карсон. мне хочется чего-то красивого и уютного, а смотря на них, я понимаю - это оно. есть уйма идей, я написал лишь одну из них, мы можем осуществить в реальность многое, ты лишь приходи.

[indent] часть моих кошмаров. старых, нежеланных, воспоминаний.
будь моя воля - я бы тебя забыла. вычеркнула из памяти и прошла мимо, но... нет. возвращаюсь. прошу помочь, потому что знаю - никто не поможет мне так, как ты. как семья. ведь не могу тебя ей не считать, даже если так сильно хочется отречься.
[indent] возможно, это уже зависимость. привязанность, вышедшая за рамки обычной дружбы и отношений.  ты - тот, чьи шаги возвращают меня в детство. когда проходил по коридорам моего дома, пока я, ещё совсем ребенок, выглядывала на "друзей папы" из своего искусственного озера, созданного тем в сицилии. я была частью его коллекции. теперь же - так наивно пытаюсь не стать частью твоей.
[indent] и мы точно связаны с тобой навечно. судьбой. кажется, даже появилась на свет с твоей подачи? ведь это ты продавал моему отцу когда-то мистические безделушки. мою маму, наверное, тоже? закрывая глаза даже могу это представить. честно говоря, твоими руками я могу представить вообще все свои страхи: предательство, убийство, цепи крепящиеся к моему хвосту. не знаю как бороться с этим чувством недоверия и ожиданием предательства. ты значишь для меня слишком много.
[indent] в моем представлении - мы совершенно разные.
[indent] и вот я снова одеваю туфли на каблуке повыше и платье, чтобы это различие выделить красным. улыбаюсь на грани оскала, придумывая едкие комментарии на ходу в твой адрес. это - совсем не я, не та я, которая с друзьями или просто знакомыми, и вряд ли для тебя это секрет, но... продолжаю на автомате. будто проверяю на прочность, будто жду, когда ты сломается первым. а потом, возвращаясь домой после встречи, дрожу и зарываюсь в подушке, проигрывая в голове лишь одну мысль:
только бы тебя не потерять.

---

дополнительно: да, эта заявка предполагает, что вас не смутит идея встречи двух азиатов в сицилии девятнадцатого века. а еще дэдди кинк приветствуется. котик в пару, но играть нам много: историю, отношения, вопрос доверия и дорогу от незнакомцев в ад и из ада в рай, от флешбеков до настоящего.
планирую играть,  а не только обсуждать. так что от меня стабильность, птица-тройка, посты по 3-4к, 3 лицо. от вас - активность чуть больше, чем раз в месяц хотя бы (но я не спидпостер, давай в меру). пост скину свой и попрошу твой.
[indent] по самому персонажу многое обсуждаемо (здесь, в целом, вообще-то только концепт и идея записаны). имя не имя, а скорее прозвище (как белый тигр в мифологии) - берите настоящее любым доступным, не обижусь. лицо обсуждаемо. возраст - старше меня. род деятельности - в прошлом продавал мистические безделушки, артефакты и пр, а сейчас на ваш выбор (но "хорошие связи" остались так сказать). характер - сильный, но моим капризам иногда уступает, возможно "на грани" срыва или что там ещё захочется.
[indent] приходите - затискаю с удовольствием

♬ Peter Gundry — Master Of Death

Мистеру Спенсеру Чэмберсу зачитывают приговор: виновен, смертная казнь. Это случается в восемьдесят четвёртом, и, чисто практически, его уже не могут за уши привязать к виселице по статуту о шпионаже, но за измену короне — могут. Леди Аннабет — он чует её присутствие в судебном зале нутром, хоть и не может разогнать щупальцы клубов тени — промокает уголки глаз шёлковым носовым платком. Лицо миссис Чэмберс скрыто чёрной вуалью, и Спенсер знает: ночью её увезут в крепко сбитый скалистый замок на краю мира, в Шотландию. Там они с детьми проведут столько времени, сколько ему понадобится — уладить дела, вывести на офшоры деньги, устроить побег, свернуть голубокровной шлюхе шею и выпустить ей кишки.

Все его годы тяжкой работы, усилий, стараний, летят в адское пекло подземных вулканов. Газетчики гнездятся на слушании у окон мансарды — вы посмотрите, мистер Чэмберс больше не друг английской магии, что ещё общество могло ожидать от франкомасона, розенкрейцера, телемиста? Они не поймут, им неведома сила воли, алфавит звёзд, тайны чёрной земли, песни тоскующих дюн. И всё из-за жадности Нейтана, решившего связаться с полоумным профессором Роулинсоном.

Он смотрит сквозь вязь чёрного кружева Аише в лицо; он выбрал её сам, обменяв деньги и власть на нечто большее: отметку священного пламени, затерянный в песках белый город, заклинания тамариска. Он шёл верным путём, не отступая, не оступаясь, делая то, что должен, ради них всех — ради себя — ради магии. Барристер прочищает горло, раскатывая папирус, исписанный грехами, совершёнными им во имя целей благих: начиная со времён, когда Чэмберс вступает в «Золотую зарю», заканчивая якобы принесённым в жертву студентом. Не обходят стороной и профессора. Чэмберс осклабляется, отвечая на вопрос обвинения: с профессором обедали раз или три, беседовали о халдейских оракулах, больше не пересекались, и об исчезновении его у Чэмберса абсолютно точно нет никаких идей. А эти кощунственные, клеветнические наговорки, что в их доме с женой царит насилие — за такое он не простит, ждите ответного иска.

В тюремной камере с Аишей они разговаривают через толщу стекла. Слёзы рек текут тишиной, и Спенсер ловит себя на мысли, как же его раздражает её покорность сейчас, когда безмолвие становится ненавистной спутницей ночей и рассветов. Он бы заставил её говорить, если бы проломил преграду заклятий, и ответ на её невысказанный вопрос Спенсер предзнаменовывает: куда бы ты ни уехала, я найду, так что не трать попусту время на прятки. Ты поклялась пламенем, светом и тьмой ждать меня и в могиле, так выполняй свою клятву.

Посетитель, которого он действительно предвкушает, появляется с расцветом шёпота сумерек. Леди Аннабет отделяется от стены тонкой чёрточкой и усаживается напротив Спенсера, на проеденный сыростью стул. Он медленно смакует каждый момент, который тщательно, скрупулёзно вырисовывает в голове киноварью — вот так он вывернет ей запястья, разломав кости, так придавит шею пяткой ботинка, а вот так стиснет пятерню на её выцветших от перекиси волосах и будет долго-долго бить головой об стену, пока мозги не вытекут на влажный кирпич.

Леди Аннабет выпускает струйку дыма под потолок, не предлагая ему сигареты.

— Время начинать говорить, мистер Чэмберс, — подмигивает ему белобрысая сука и оценивающе прищуривает один глаз, — у тебя ничего не осталось. Репутация, деньги, связи — всё это я забрала. И семья твоя тоже в моём капкане. Так где, говоришь, ты обезглавил моего отца, без раздумий и жалости?

Спенсер разваливается на тюремной койке и лениво щёлкает пальцами. Меж зубов начинает тлеть уголёк. Когда он закончит забивать её до полусмерти, то даст передохнуть пару деньков, а после станет повторять всё снова, и снова, и снова, пока она не начнёт выть, умолять, унижаться.

Потом он отвезёт Аишу с детьми к морю. И, наконец, отдохнёт. А пока что — работа.

в фактах

х Спенсер — англичанин до мозга костей. Родился во второй половине XIX века, вошёл в оккультные лондонские круги, заболел египтоманией. В конечном итоге, стал правой рукой и одним из ближайших приближённых сэра Нейтана Вудмана, главы уважаемого ковена, а по мнению суда Соединённого Королевства — лидера религиозного культа, враждебного шпиона и террориста;
х женился на дочери одного из наиболее уважаемых магов персидского сообщества, благодаря чему ковен Нейтана получил поддержку и протекторат на Ближнем Востоке, а также проворачивал многочисленные финансовые махинации и успешно уклонялся от уплаты налогов;
х был приговорён к смертной казни в 1984 году, бежал из тюрьмы в 1987 году, с тех пор находится в розыске в Англии и странах, находящихся под короной;
х после побега отыскал жену с детьми и забрал с собой в Америку. Мнения не спрашивал;
х суд над мистером Вудманом и его ковеном по сей день остаётся одним из самых громких дел, связанных с магами, XX и XXI веков. Ковен их, по сути, таким уж ужасным не был, проблема в ином — леди Аннабет Неветт, расхитительница гробниц, воровка и торговка редкими артефактами, имела серьёзные основания подозревать, что Нейтан и Спенсер причастны к таинственному исчезновению её отца. Стараниями Аннабет, Нейтан, Спенсер и ещё несколько видных членов ковена угодили за решётку. Кого-то казнили, кто-то покончил с собой в камере. Уломать Спенсера на сотрудничество не удалось, и Аннабет осталась ни с чем. Так началась их вражда длинною почти в половину столетия.

---

дополнительно:

*Заявка в пару, но есть нюанс — в моём лице вы получаете и женщину любимую (которая ещё не написана, но будет додумана совместно с вами), и заклятую вражину-подружку в лице леди Аннабет. (Без романтики. Аннабет в другом лагере, ну, вы поняли).

Я не стала подробно расписывать систему иерархии в ковене, всё менябельно и вариативно, подкрутим под ваши желания. Спенсер мог быть посвящён во все тёмные дела Нейтана, мог о части не знать, а, быть может, Нейтан и ковен и вовсе ни при чём и никак не связаны с исчезновением профессора Роулинсона (но могут дать подсказки). Нюансы, которые бы мне хотелось оставить, следующие: ковен Нейтана тесно связан с египтоманией, египетскими верованиями и герметикой; долгое время считался одним из наиболее могущественных ковенов в Великобритании, участвовал в политической жизни; ковен и Нейтан стали для Спенсера если не путёвкой в жизнь, то, как минимум, прочным фундаментом. Прочее уже обсудим с вами предметно.

Сбежав в Америку, Спенсер потерял всё, Аннабет постаралась. Но и он не остался в долгу. Не хочу и не собираюсь вести игру из разряда «я разрушила вашу жизнь, а вы страдаете»; нет, Спенсер, встав на ноги, отплатил Аннабет не меньшим. Так и понеслось, и вот мы уже половину столетия танцуем на ножах. Однажды кто-нибудь из нас упадёт и больше не встанет.

Ну а с женой всё просто. Аиша — то, что принадлежит Спенсеру; она станет жить так, как он решит, и последует за ним на край света и дальше. И всё же в ней есть то тепло, что помогает ему согреться, что дарит уют и покой (стимфония — герда playing in the distance). (Но тут тоже обсудим и согласуем).

Пишу в третьем лице, прошедшем/настоящем временах, без птицы-тройки, могу лапслоком, могу нет, с постами не тороплю, сама хочу играть более-менее активно, пост в 1-2 недели, люблю общаться за и про игру. Немножко задрот, но стараюсь не душнить, разберёмся и придумаем кучу всяких крутых интересных псевдоисторических фактов™ вместе. Приходите в гостевую, обменяемся контактами и постами, очень жду ♥

Я называла её мисс Вечернее Молоко.

Не потому что у неё была кожа цвета топлёного сливочного. Не потому что она носила белое. А потому что от неё пахло чем-то очень мамским. Успокаивающим. Как молоко с медом в постель, когда тебе десять и всё ещё кажется, что кто-то в этом мире знает, что делает.

Она была моей наставницей. Типичная взрослая женщина из фильмов, которые ты смотришь с выключенным звуком после полуночи, во мраке исследуя свое неказистое тело. Вызывающее каре. Голос с хрипотцой, как будто каждое её утро начиналось с сигареты и сожаления. Запах духов, от которых внутри становилось щекотно … и мерзко. Но по-хорошему мерзко.

Я хотела быть ею.

Хотела стать ею, как ребёнок хочет стать принцессой или ведьмой. Только я не была ребёнком, и она – ни то ни другое.

Мы начали говорить о картинах, потом о смерти. Потом о сексе. В таком порядке. Она называла это интеллектуальной близостью. Я называла это — пятницей. Я приносила ей эскизы, она — вино и вопросы. Один из них: «Ты когда-нибудь чувствовала себя любимой?»

Я солгала. Ответила: «Да». Потому что если сказать «нет», взрослые начинают лечить тебя. А я не хотела быть вылеченной. Я хотела быть понятой.

Она смотрела на меня, как смотрят взрослые, которым скучно от взрослых. Как будто я — последний нестандартный вопрос на экзамене, где все остальные уже сдали бланки и ушли курить.

И вот однажды, между репродукцией Рембрандта и телом на её диване, я поняла: это не любовь.

Это был «голод».

Просто я слишком давно не чувствовала тёплого, настоящего, домашнего. Я искала не губы. Я искала колыбель. Кто-то ищет Христа. Кто-то — героин. А я искала семью, которая бы не ушла.

Но она ушла.

Быстро. Громко. Как хлопок дверью на сквозняке. Без истерик. Просто в её взгляде больше не было интереса. Как будто я – книга, которую она уже читала, и даже с подписями на полях ничего нового не найдёт.

«Ты слишком многого хочешь», — сказала она.

А я, правда, хотела многого. Хотела, чтобы она была всем.

Матерью, отцом, утешением, сексом, правильной реакцией на мои шрамы. Хотела, чтобы она знала, сколько сахара я кладу в чай, и знала, почему. Хотела, чтобы она обняла меня так, как не обнимают тех, кого просто любят. А тех, кого боятся потерять.

Но она не боялась.

Я – да.

И это, наверное, и есть взрослая любовь. Когда один любит, а другой читает новости.

---

дополнительно: в общем, ищу нечто сложное, эмоциональное и ... неправильное. Отойдя от лиричного, добавлю ясности: познакомились в Нью-Йорке, скорее всего - в художественной галерее. Лори [имя на твой вкус, пока просто назову так] заинтересовалась юной Хлоей, когда той едва ли исполнилось семнадцать лет. Она почувствовала в ней надлом и поспешила засунуть в трещину свои руки, чтобы разодрать и вывернуть наизнанку, чтобы увидеть всю боль, что скрывалась внутри столь хрупкого сосуда. Хлоя для Лори была сублимацией. Глотком свежего воздуха. Забавной игрой в давно наскучившем мире. Она лгала ей - много, часто, но так искусно, что невольно верила сама во все: "люблю", "ты уникальная", "навсегда". Но, как и всё, что слишком надолго затягивается, роман с неопытной нимфеткой ей наскучил и Лори просто исчезла.
Лично я вижу её мошенницей в широком смысле этого слова: как по профессии, так и по натуре. Очень интересная и яркая, умеющая менять образы, как перчатки. Коварная, жестокая, но чертовски обаятельная женщина.