вайолет родилась там, где свет и музыка были частью воздуха. в доме, где стены студии матери хранили эхо её шагов, где пахло свежими красками и старой древесиной, она впервые открыла глаза. мать — некогда прима-балерина, теперь учительница — касалась её маленьких пальцев с теплотой, словно передавая частичку грации. отец, сценарист мюзиклов, слегка грубоватый в руках, но с любовью, оставлял лёгкий поцелуй на макушке, пока мать наблюдала с мягкой строгостью. старший брат был рядом всегда: тихая опора, союзник, отражение силы и спокойствия, к которому тянулась вайолет. он был её миром, защитой, другом, с которым можно было делить всё, от маленьких радостей до больших секретов.

[ собираю свет в себе,
          линии кисти, штрихи глины, кадры на фотоаппарате —
                      мир, где она может быть самой собой ]

она взяла от родителей всё самое лучшее. в её крови сочеталась мягкость и грация кошки, унаследованные от матери, и сила, решимость и свободолюбие, словно у волчицы, — черты, которые проявлялись кусками, иногда едва заметно, а иногда вспыхивали с такой силой, что невозможно было не заметить. в движениях иногда вырывалась кошачья плавность, тихая и грациозная, а в поступках — внезапная смелость и непреклонность, как у волчицы. эти кусочки характера создавали целостную, но непредсказуемую натуру, одновременно притягательную и независимую, мягкую и дерзкую.

[ сердце бьётся, а мир смотрит со стороны
               она прячет свои крылья, чтобы никто не видел ]

детство вайолет было наполнено звуками и запахами: скрип деревянного пола студии, шелест одежды на репетициях, смесь красок, воска и пыли, тёплый аромат маминого парфюма и кофе, который отец оставлял на столе. она любила прятаться в уголках дома, наблюдать, как солнце скользит по мебели, ловить мельчайшие детали: как падают тени, как свет отражается в витринах, как листья медленно опадают на улицу. эти моменты делали её мир большим, а её самой — уверенной и хитрой. она училась ловкости, внимательности, умению быть незаметной, но в то же время притягательной, очаровательной и самостоятельной.

[ линии на бумаге — она сама, формы глины — она сама,
            кадр на фотоаппарате — её отражение ]

с раннего возраста вайолет тянулась к искусству всем сердцем. карандаш, кисть, глина, камера — всё это позволяло выражать эмоции, которые невозможно было сказать словами. каждый рисунок — кусочек её души, каждая фотография — момент, который иначе бы исчез. Она задерживалась над кадром, наблюдала свет и тень, детали, которые другим казались неважными. в её руках глина оживала, создавая формы, отражающие её внутренний мир.

и даже среди света скрывалась тень. теодор мун — отец её лучшей подруги, оборотень-лис. старше, мудрее, переживший потерю жены. она знала, что любить его нельзя, но сердце не слушалось разума. эти чувства прятались между страницами дневников, в мыслях, в тихих взглядах на фотографии. она пыталась бороться с ними, запрещала себе думать, но они были слишком сильны.

всего лишь один момент, который разрушил всё.

она бежит. бежит так быстро, чтобы больше не думать о том, что произошло.

она бежит во францию. учёба стала для неё не просто шагом к знаниям — это был побег, попытка забыть то, что нельзя иметь, попытка создать пространство, где сердце не будет рваться, где её чувства можно оставить позади, словно старую тетрадь. в самолёте, глядя на облака, вайолет ощущала одновременно облегчение и боль: облегчение от свободы, боль от невозможности быть рядом с тем, кто стал частью её души.

[ сердце шепчет то, что разум запрещает
             и она не может остановить себя ]

во франции её дни наполнились шумом города, ароматами кофе и свежего хлеба, звуками шагов по брусчатке, тихим журчанием фонтанов. камера через плечо, кисть в руках, глина под пальцами — она создаёт мир, который принадлежит только ей. мир, в котором можно быть собой, где никто не знает её тайн, где можно собирать себя снова и снова, без лишних глаз и ожиданий.

пока она не возвращается обратно, чтобы столкнуться с тем, отчего так убегала.